Белоснежка для Его Светлости - Страница 25

— Ты же обещал!

И это стало ошибкой. Потому что злой, как черт, Варг, застряв в пограничной форме, разжал пальцы, но не успела я шлепнуться в седло, отбив себе копчик, как он сжал мои плечи и, довольно ощутимо тряхнув, рявкнул:

— Дур — р–ра безголовая! — и снова тряхнул, глядя полыхающими белым заревом глазами, на перепуганную меня. В гневе эррисара света я еще не видела и… лучше б так оно и оставалось. Потому что стало страшно, действительно страшно, от страха я, видать, и сморозила:

— Сам виноват, кобель проклятый! — и, закусив губу, втянула голову в плечи, ожидая расправы. Слезы навернулись на глаза, как ни старалась пресечь это унизительное проявление слабости. А руки, напротив, сжались в кулаки от раздражения на саму себя.

Маг удивленно моргнул, на мгновение прикрыв веками ненормальное сияние своих белесых глаз, потом усадил‑таки меня боком на довольно вместительно седло, стер большим пальцем с щеки сорвавшуюся с моих ресниц каплю, и, буркнув «Прости, переборщил», хлопнул виверну по чешуйчатому боку, направляя прочь из окружения раскачивающихся в такт музыке левиафанов, которые не обращали на нас никакого внимания, зачарованные таинственной флейтой.

А я в нестерпимом желании быть ближе к теплому и сильному мужскому телу плюнула на гордыню и прижалась теснее к мужу, обвив руками его талию и покрепче вцепившись пальцами в ремень кожаных штанов, чтобы не дай бог не свалиться случайно в море. И ногами бы обхватила для пущей надежности, если б они не были пристегнуты к скайтовиру. Меня знобило, ломало и просто трясло, причем не столько от холода, сколько от пережитого ужаса. А те, кто этот ужас вызвал, спрятав кольца под водой, вытянули вверх длинные шеи, которые покачивались из стороны в сторону, как деревья на ветру.

— Шторм будет, — устало проговорил эррисар, обняв меня за спину. Это означало, как я надеялась, что он принял мою молчаливую попытку примирения. — Левиафаны — вестники непогоды.

— А что за музыка? — я потерлась щекой о мужскую грудь, на которую помимо свадебной сорочки была накинула кожаная безрукавка.

— Артефакт в сумке. Позже отключу, — довольно сухо ответил муж. Значит, все еще злится. Ну… есть за что. Впрочем, и у меня поводов хоть отбавляй, но я же уже не злюсь.

— Варг, я… — подняв голову, попыталась заглянуть супругу в лицо, но тот упорно смотрел вперед, а на скулах его играли желваки. И все же я продолжила: — сглупила, что полетела на остров, признаю. Но не демонстрировать же всем, что мы разлаялись в первую брачную ночь, выставляя нас обоих идиотами?! — на этот раз он удостоил меня задумчивого взгляда все еще мерцающих, но уже не вспыхивающих, словно молния, глаз.

— Продолжай, — милостиво разрешил мужчина.

— Что?

— Извиняться.

— Что?! — вспылила я, выпустив из захвата ремень, чтобы треснуть нахала по спине. — Ты… ты невыносим, знаешь об этом?! — уголки его рта дернулись, рисую намек на улыбку, но отвечать супруг не стал. — Самоуверенный, самовлюбленный, надменный, жуткий тип! — выпалила я. — Еще и бабник к тому же! — добавила с чувством, будто это была самая отрицательная его черта из всех перечисленных. — Ты… ты…

— Твой муж, — подсказал эррисар.

— Да! То есть, нет, — я запуталась.

— Да, да… — покачал головой он, насмешливо прищурившись. — Нас сегодня обвенчали в Рассветном храме. Освежи память, Белоснежка.

— Я не…

— Белоснежка! — оборвал он готовые сорваться с губ возражения. — Моя непутевая, непоседливая, неугомонная принцесса с белой, как снег, кожей и черными, как ночь, волосами, — у меня аж дар речи пропал от такой характеристики, Варг же, пользуясь этим, перевел тему с лирики на дела насущные: — Рад, что ты не стала выносить сор из избы. Мне бы пересудов и косых взглядов тоже не хотелось. Поэтому сейчас возвращаемся домой, собираем твои вещи и переносим в мои покои…

— Эй?! А как же выбор? — резко вспомнив, что умею говорить, воскликнула я.

— Какой выбор? — делано удивился муж.

— Ну тот… про вариации на тему брака, — нахмурилась я, нутром чуя, что вляпалась. И… нутро не подвело.

— Выбор, драгоценная моя супруга, тебе был предоставлен днем. Время упущено, теперь выбираю я, — ласково так проговорил Варг, который уже полностью восстановил свою человеческую форму.

— И ты решил… — я сглотнула, ибо в горле внезапно пересохло, а еще поежилась, ощутив новую волну озноба.

— …что у нас будет крепкая здоровая семья, — продолжил за меня эррисар.

— Но мы же не знаем друг друга! Совсем, — все так же обнимая его, вздохнула я.

— А жизнь на что? — усмехнулся муж и уверенно заявил: — Познакомимся в процессе.

Какое‑то время летели молча, причем в сторону того темного острова, на котором я собиралась «зализывать раны». И, несмотря на дух противоречия, требующий оспорить решение мужчины, я испытала странное облегчение с примесью страха перед неизвестностью. Как мы эту «крепкую и здоровую семью» строить‑то будем? И с чего начнем? С постели? Страш — ш–шно… хоть и любопытно.

— А как же твои любовницы? — спросила после затянувшейся паузы.

— А что любовницы? — отстранив меня от себя, чтобы снять жилет, не понял Варг. — У них своя жизнь, у нас своя. Материально я их давно обеспечил, так что могут жить теперь в свое удовольствие, спать с кем захочется. Думаю, они только рады будут, что мои визиты прекратятся.

— Ни черта ты не понимаешь в женщинах, милорд, — насмешливо фыркнула я, позволяя ему закутать меня в свою одежду, которая грела гораздо хуже, чем объятия мужа, поэтому, едва он закончил, я снова прижалась к нему.