Белоснежка для Его Светлости - Страница 3

Я невольно стиснула зубы, исподлобья посмотрев на эррисара. Сегодня Варг раздражал меня ничуть не меньше, чем когда мы столкнулись с ним в Ледяном городе. Особенно обидно было, что сейчас, как и тогда он видел во мне лишь пацанку, заслуживающую взбучки. И в то же время по сидящей рядом Клотильде мужчина скользил оценивающим взглядом сытого хищника, который сейчас слишком ленив, чтобы охотиться, но позже… непременно использует свой шанс. И меня это отчего‑то жутко бесило, хотя, казалось бы, следовало радоваться, что ненавистный избранник положил глаз на другую. Однако, смирившись с неминуемой свадьбой, я ненароком пробудила собственнические инстинкты, и от того стала вести себя, как собака на сене, которой и мужик вроде бы не нужен, но и другим его отдавать — не дело. Да и на кой черт он Тиль? Она замуж хочет, а не на роль фаворитки. А женится Лиам на мне. Причем скоро.

Чер — р–рт! А может, все‑таки, плюнуть на слова брата и Индэгры и сбежать?

Тяжело вздохнув, я высунула голову в открытое окно, желая проветриться и полюбоваться видом, который был куда приятней молчаливого мужлана и белокурой кокетки, строившей ему глазки. Их счастье, что я не устроила скандал прямо в карете, обвинив обоих в прелюбодеянии. И не важно, что мы еще не женаты. Все равно они ведут себя как… как… впрочем, с компаньонкой я на эту тему поговорю, когда нас разместят в доме моего жениха, а с ним… потолкуем после назначенной на завтра церемонии.

Карету, низ которой окутывало магическое сияние сияние, позволявшее ей летать, был запряжен воплощенный дух света, имевший вид огромной виверны с чешуей, сверкающей в лучах Алина. Желтые глаза зверя довольно щурились, пасть слегка кривилась, и от этого казалось, что ящер улыбается, наслаждаясь летним теплом и свежим ветром. Впрочем, может, так оно и было, потому что мимика потусторонних сущностей, обретающих осязаемые оболочки, похожие на животных, была гораздо богаче той, которой обладали их прототипы. А еще эти дивные звери могли ментально общаться с людьми, помеченными волшебной печатью. Как, например, песец Персиваль со мной.

Мои сородичи предпочитали запрягать в кареты крылатых лошадей, покоряющих небо с помощью снежных вихрей, лорды же света отдавали предпочтение крылатым ящерам и закрытым экипажам, зачарованным от непогоды и прочих неприятностей. Именно в такой карете мы и летели последние часа три на довольно большой скорости. Внизу менялся пейзаж, проплывали города, тянулись ввысь макушки гор, вынуждая виверну подниматься к самым облакам, а моря с островами, на которых двести лет назад был заложен Рассветный город, по — прежнему не было видно. Но стоило скалистым пикам расступиться, как я его наконец увидела. Небесная лазурь перетекала в сине — зеленую морскую гладь, по которой разбрасывало золотые блики дневное светило. И среди этого непривычного моему глазу пейзажа возвышался он — город, который вскоре станет моим родным домом.

В воздухе неуловимо витали горьковатые ароматы соли, напоенные лучами Алина, жаром раскаленных песков и запахом хвойных деревьев. Невероятная смесь несочетаемого, вдохнув которую, можно было потерять голову и навсегда отдать свое сердце бескрайним морским просторам. Я заметила, что перестала дышать, лишь когда в груди начало неприятно покалывать. Шумно вдохнув, облизала чуть обветренные губы и высунулась из окна по плечи, желая лучше рассмотреть пейзаж. А затем развернулась, встала коленями на скамью, чтобы было удобней смотреть, и попыталась высунуться по пояс, но меня бесцеремонно дернули назад… как и в день знакомства, за шкирку! Зашипев, как разъяренная кошка, я зверем уставилась на Варга. Ногти вспыхнули серебряными искрами и по коже от них начал виться морозный узор разбуженной силы.

— Снежана… — попыталась образумить меня Клотильда, но я смотрела на мужчину, заставившего меня вновь испытать унижение, и только на него. Я ему не нашкодивший звереныш, чтоб дергать меня за загривок! Я…

— Успокойся, Белоснежка, — демонстративно зевнув, сказал мой личный кошмар. — Карета защищена с наружи, а не изнутри. Позволишь своей истерике устроить ледяной фейерверк — пострадают все.

— Я не истеричка! — воскликнула… истерично, черт. — И не Белоснежка, — добавила, взяв себя в руки. Внешние проявления взбунтовавшейся силы начали таять, а я — успокаиваться. — Но вы… ты! — следуя его примеру, перешла на нформальное общение тоже, совсем невежливо ткнув сидящего напротив мужчину в грудь. В широкую и твердую, что тут же ощутил мой занывший палец.

— И что же я? — продолжая смотреть на меня как на вышеупомянутого котенка, поинтересовался милорд.

— Не смей меня больше хватать за шкирку! — озвучила свое требование я.

— Хорошо, — без возражений согласился он, но едва я опустилась на свою скамью, добавил: — буду хватать за что‑нибудь другое, когда ты в следующий раз снова попробуешь самоубиться.

Клотильда прыснула в кулачок, а я нахмурилась. С чего он вообще взял, что мой порыв связан с суицидальными планами?

— Я не…

— Не хотела выпрыгнуть из окна?

— Именно!

— Хм… А было похоже, что именно этого и хотела, — сообщил он, скрестив на груди руки. Большие, сильные, с рельефной мускулатурой и загорелой кожей, по которой вился узор сложных татуировок.

— Вы издеваетесь? — немного помолчав, прямо спросила я, сама не заметив, как вновь перешла на вежливую форму общения.

— Чуть — чуть, — краешек его губ дрогнул в намеке на улыбку. — Не злись, Снежинка, это был просто рефлекс. С твоими замашками и нежеланием выходить замуж… подумал, что ты решила романтично свести счеты с жизнью.